Дойдя до места, где начинается ущелье, я невольно спугнул стайку обезьян лангуров, которые отдыхали на раскидистом дереве манго, бросившись наутёк с криками и шумом. Передо мной — почти вертикальная каменная стена, над ней — верхнее плато. Наверное, во время сезона дождей сюда сверху устремляется мощный поток воды, это видно по глубоким округлым промоинам в твердой каменной породе. Сейчас же все пересохло, на дне тенистого ущелья лишь изредка, в самых укромных местах можно встретить крохотные лужицы воды. Я вскарабкался на самый верх и тотчас оказался на знойном каменистом плато, выжженом солнцем, с редкими низкорослыми кустарниками, кактусами и деревцами кешью.
Большого баньянового дерева между тем нигде не видно, наверное, оно находится где-то в стороне, ведь плато имеет протяженность несколько километров, вплоть до дороги к мосту через речку Теркол. Отряхнувшись от собранной на себя паутины и сухих листьев, я направился в сторону Керима и, пройдя пару сотен метров, оглянулся, увидев вдалеке еде приметное сооружение. Тут меня осенило: «Кришна-баба говорил о маленьком храме Шивы, стоящем возле баньяна, наверное, это он и есть !» Действительно, над постройкой — совсем небольшое дерево, не факт что это тот самый баньян, но я пошел обратно чтобы поближе рассмотреть одинокое сооружение на этом пустынном, раскалённом под солнечными лучами плато.
Действительно, вскоре я достиг маленького, но красивого, раскидистого баньяна, возле него совсем крохотный храм Шивы, на задней его стене — граффити с изображением Махадэва. Я поспешил укрыться от палящих солнечных лучей в тени полупрозрачной кроны баньяна, здесь же установлен шивалингам, а само дерево обнесено еле приметным ограждением из камней. Когда-то это место было обжитым, возможно, садху проводили здесь время в молитве и медитации. Расстелив шарф-накидку, я лег на землю и закрыл глаза. В кроне дерева щебечут птицы, ветер носит опавшие сухие листья, свистит и завывает. Вокруг — почти безжизненное каменное плато, сложенное древними вулканическими породами.
Если здесь и бывают люди, то очень редко, а Кришна-баба прав, в таком месте хочется побыть как можно дольше. Он даже собирался уйти сюда жить. Только крона баньяна в этот засушливый период года частично сбросила листву, молодые листики ещё не успели вырасти, потому дерево не даёт надёжной тени. И ещё поблизости вообще нет воды, чтобы ее добыть, надо спуститься на дно ущелья и пройти по нему ниже большого баньяна. Потому навряд ли по такой жаре и без воды долго протянешь в столь отрешенным и сухом месте. Я долго лежал под одиноким баньяном в полной отрешённости, до тех пор пока чувство жажды вновь не подкралось; полуденный зной давал о себе знать.
Отдав дань признательности Шиве, я направился по едва заметной тропе на север, туда, где в тени кокосовых пальм прячется от яркого индийского солнышка уютный поселок Керим. По пути мне попались деревца кешью, на них — спелые жёлтые плоды, их освещающий сок, пусть горячий, нагретый солнцем, быстро утолил мою жажду. Вскоре передо мной возникла живописная,панорама: вдалеке — пологие отроги гор Западные Гхаты, у их подножья течет широкая река Теркол, перед ней : сплошное море из крон кокосовых пальм, Керима не видно вообще, только прекрасный, высокий индуистский храм. Весь горный склон порос густыми садами древьев кешью и манго, а тропа вела меня вниз под их пышными кронами, создающими благостную тень.
По пути попалось ещё несколько красивых старых баньянов, которых в этих местах на удивление много. В Индии каждое баньяновое дерево является священным, это отчасти связано с высказыванием Шри Кришны, пытавшимся объяснить другу Арджуне что есть Господь, последовательно сравнивая божественное с растениями, животными: «…Среди деревьев я — баньян…» (Бхагавад-гита). Благодатная энергетика этих вечнозелёных бенгальских фикусов, в народе называемых «баньян» всегда притягивает людей, животных, под их кронами строят храмы, дома, находят прибежище аскеты садху и, например, российские туристы, оставшиеся без средств к существованию и живущие в джунглях Гос уже больше года чем Бог послал. Баньян прекрасен, что ни дерево — то храм, Храм великой и древней Матери-природы…