В ночной тишине прерывисто двигаются яркие огоньки светлячков, бесшумно летающих над погрузившимся в дрёму гималайскими лесом. Лежу на одеяле, расстеленном под раскидистым деревом, благоухающим ароматными цветами и наблюдаю за игрой света. Среди мелкой густой листы «ведова древа» мигают огоньки светлячков, выше, в просветах бархатно-черного неба сверкают звёзды, небо освещается вспышками молний. Это волшебное стрекотание цикад, мерное и убаюкивающее, такое знакомое и всегда желанное. Горный воздух кристально чист и прозрачен; лёгкий бриз несёт запахи трав и цветов, приближающейся грозы, полыхающей зарницами и грохочущей раскатистыми ударами грома.
Мне уютно и спокойно, этот чудный мир — родной дом, где все излучает любовь и благость. В такие моменты отчётливо понимаешь, насколько прекрасна планета, как много красоты в бесконечном Космосе проявленной иллюзии голографической Вселенной… Внутренне и внешнее, тайное и явное сливаются в едином потоке неиссякаемой благодати, нет этому конца и края, есть только вечное «здесь и сейчас», и лишь оно истинно. Тысячелетия сменяют друг друга, а на берегах святой Ганги все так же сидят аскеты-мудрецы, черпая неиссякаемые духовные сокровища от единого Источника. Ганга в ведийской традиции — поток космической энергии верховного Господа Вишну, несущая всеочищающие Лучи Его по девяти проявленным Вселенным.
Рядом расположились Шивпрасад-баба и Санджи, мы ведём неспешную беседу, а время исчезло, растянувшись в поток безмятежно-бесконечного присутствия в моменте, как будто все, что происходит, длилось всегда и никогда не закончится. Густой дым их чиллама органично вливается в аромат цветов, разносимый по берегу лёгким ветром. Они по-индийски, по-особенному объединяются с Абсолютом в его вечном танце энергий, где Джа, «бог марихуаны», всегда благосклонен к ним. Чему учит нас Сущее, куда направляет сквозь круговорот каждодневных событий? Где наш истинный космический дом, в чем главное предназначение человека? Но все вопросы исчезают, когда получен лишь один ответ на главный из них — «Кто я есть на самом деле?»
Шивпрасад-баба удобно развалился на каменном «кресле», что напротив дерева, в нем так удобно сидеть, взирая на ночной мир. Он долго смотрел на сверкающее молниями небо, и мы с Санджи тоже молчали, внимая звукам дикой природы. Поблизости, среди камней жгла костер молодая пара, европейка с индийцем, часов в 10 вечера они собрались и ушли, а к нам от их костра пришел знакомый рыжий пёс. Видимо, он решил остаться здесь на ночёвку в надежде получить вкусное угощение. Вскоре Санджи отправился разжигать костер и готовить кичри, простое блюдо, смесь вареного риса и овощей. Масло у нас кончилось, поэтому все будет по простому, без гастрономических изысков.
Когда блюдо кичри было готово, Санджи принес котелок и первым делом угостил меня пока Шивпрасад-баба со знанием дела забивал для них очередной чиллам. От зелёного перца чили я предусмотрительно отказался, а риса с удовольствием поел, хотя обычно никогда не делаю этого после захода солнца. Но сегодня можно сделать исключение, это пробоема. Обычно в 10-11 вечера ложусь спать, но сегодняшняя ночь — особенная, в этом месяце понедельник — «день Шивы» в начавшемся индуистском фестивале Саван, во время которого Махадэв чествуется каждый понедельник, считающийся особенным днём недели. В прошлом году во время Савана вся Индия гуляла, в Ришикеше и Харидваре было бессчетное множество паломников. Зато сейчас, из-за локдауна в стране затяжное затишье, только мы и дикая природа Гималаев вокруг…
Рыжий пёс от риса отказался, более того, как нам с Санджи показалось, даже обиделся на такое щедрое предложение. Он отвернулся и демонстративно ушел к Шивпрасаду, сидящему неподалеку на песчаном берегу. Странные здесь собаки, они не едят нормальную, полезную еду, благодаря туристам питаются одним сдобным печеньем, что вообще для этих животных смерти подобно. Печенья у нас не оказалось, и собака осталась голодной по собственной воле. Поужинав, мы разместились на ночлег кто-где, под открытым небом. Мне досталось почетное место под раскидистым деревом, на выровненной садху песчаной площадке. Одно одеяло постелено на землю, вторым, самым тонким, я укрылся на случай утренней прохлады, положив под голову сложенный в пакет плащ-дождевик и продолжил любоваться звездным небом, освободившимся от грозовых туч. Ночной мир залил призрачный свет Луны, вскоре и сам бог Чандра (Луна) вышел из-за горных вершин чтобы взирать на спящие внизу Гималаи, исполненные гармонии и блаженства.