Вопреки внешней суете и извеной индийской движухе ко мне пришло состояние глубокого внутреннего покоя и умиротворения. Иногда, пробираясь сквозь плотный поток транспорта, людей, коров, собак и бог его знает чего или кого ещё, испытываю ощущение абсолютной нереальности происходящего как в красочном сне, где вокруг происходит какое-то активное действие, но ты не вовлекаешься в него, внутренним чутьем ощущая, что это не на самом деле, а всего лишь сон, выглядящий реальностью. То же самое происходит со мной, внутренние, глубинные основы моей сущности остаются совершенно не затронутыми внешней суетой, перенаселенной до предела, где людям попросту уже не хватает места. Наверное это и есть состояние глубокой медитации, находясь в котором, ни о чем не беспокоишься, ни во что не вовлекаешься, просто живёшь и наслаждаешься самой жизнью делая то, что должно, не имея особых привязанностей.
Вчера когда возвращался с Ганги, встретил своего давнего знакомого Чандрананд — бабу, он шел с едой, раздаваемой бесплатно аскетам в одном из местных ашрамов. Давний мой друг почти не изменился с тех пор, как жил на берегу Ганги под кустом с колючими ветвями и запахом цветов. Каждый день я приходил к своему камню и встречал его, частенько мы пили масала-чай вприкуску с принесенным мною печеньем. Как-то Чандрананд-баба разжился маленькой палаткой, подаренной российскими друзьями, и с тех пор под густой кроной куста стоял его «домик». На время муссонных дождей он уходил куда-то в город; разливы Ганги затопляли и куст, и мой любимый камень. Иногда он делал схроны своего скудного имущества, засыпая их булыжниками. Но вода чаще всего размывала тайник и уносила весь его нехитрый скарб.
Мне тогда этот аскет показался вполне убедительным, он не сидел целыми днями с косяком марихуаны, а занимался медитацией, читал какие-то книги и каждый день стирал свою одежду. Он выглядел очень колоритно, в алых одеждах, с длинными густыми волосами, правильными чертами лица и глубоким, проникновенным взглядом, сквозь который сияла полная Луна [Чандра — это название луны, имя лунного бога Чандра-дев]. Единственными возмутителями спокойствия были мартышки, которые время от времени совершали набеги на его палатку в попытках стащить что-нибудь съедобное. Потому еду приходилось хранить снаружи, закапывая поглубже среди больших и тяжёлых камней. Но там другая напасть — крысы, мыши и муравьи. Живя в условиях дикой природы очень непросто хранить продукты и еду, я это прекрасно знаю, проведя множество полевых сезонов в археологических и палеонтологических экспедициях. В России по крайней мере обезьян нет:-)
Со времён локдаунов 2020-го я не встречал Чандрананд-бабу, в ту пору он вместе со всеми другими садху был загнан полицией в «концентрационный лагерь» устроенный в здании местной школы. Время от времени, идя по своим делам, я махал ему, стоящему за забором, рукой, и он отвечал мне взаимностью. Что с ним было дальше, после обретения свободы, понятия не имею, никто из местных садху не говорил о нем, все делали вид будто и не знают о таком. И вот, наконец, мы вновь встретились, главное — он жив и, вроде как, здоров. Помню как-то спрашивал его о том, в чем причина ухода от мирской жизни, почему он стал садху. На что получил лишь ответ — он разочаровался во всем и не видит смысла жить, для него уход в садхану — это выход из «эволюционного тупика», от власти привязанностей и бесконечных социальных обязанностей. Он явно был настроен на то, чтобы при первой же возможности оставить свое физическое тело и положить конец страданиям.
Прошли годы, и он по-прежнему здесь, в так и не оставленном теле, и это значит, его миссия на Земле ещё не завершилась. Все дело в том, что аскет садху не вправе причинять себе вред и делать что-либо для того, чтобы ускорить процесс ухода из жизни, он не должен предпринимать любые умышленные действия в этом направлении, моря себя голодом или подвергая переохлаждению. Смысл садханы заключается в уходе от привязанностей материального мира и погружении в духовное саморазвитие, полагаясь во всем на Провидение: «Хочешь чтобы я жил — буду жить и страдать, хочешь чтобы я закончился — да будет так, целиком и полностью полагаюсь на Твою высшую волю»… Пусть я временами и ворчу на излишне зарвавшихся ришикешских садху, избалованных иностранцами, да ещё и торгующих наркотой. Но на самом деле среди них определенно есть истинные аскеты, пусть их совсем немного, буквально единицы.