Путь вниз, к приютившейся на дне глубокого ущелья деревеньке Лубра занял еще как минимум два часа. Спускаться по крутой, извилистой каменистой тропе, изобилующей мелкими скользкими камнями и пылью, ох как непросто. Потому мы, никуда не спеша, внимательно смотря под ноги и не забывая любоваться горными пейзажами, медленно двигались вниз. Местами на сухих, выжженных солнцем склонах гор различимы белесые пятна соли; подземные воды в этих местах сильно минерализованы.
По дну ущелья течет узенькая змейка воды, с одной стороны к ней примыкает совершенно отвесная каменная стена, на поверхности которой навеки в неподвижности застыли древние волноприбойные знаки, оставленные на пляже морем Тетис сотни миллионов лет назад. Место это производит фантастическое впечатление, особенно когда видишь поверхность доисторического пляжа, поставленную геологическими процессами вертикально. Время в Лубре как будто замерло, это ощущение усиливается во время прогулки по единственной улочке деревни.
Заходим в крохотный ресторанчик,где в прошлом году по пути вокруг Аннапурны я пробовал традиционный тибетский хлеб. Все тот же улыбчивый хозяин зазывает нас в гости, расставляет пластиковые стулья вокруг стола (их убирают чтобы не унесло сильными порывами ветра). За год здесь совсем нично не изменилось, как будто в эффекте дежавю. Обедаем остреньким човмейном (спагетти с овощами и томатным соусом), благодарим хозяина за радушный прием и отправляемся в путь. Осталась пара километров до главной дороги от Джомсома на Муктинатх, но это — самая трудная часть пути.
Дороги здесь нет, джипы еще в прошлом году с трудом передвигались, находя брод на широком каменистом русле реки. Но сейчас единственная возможность добраться до Лубры — только пешком. По нашей просьбе гид Балман заранее созвонился с уже знакомым водителем такси чтобы тот ждал нас у «большой дороги». Все дело в том, что в это время по долине дует пронизывающий ветер, несущий тонны едкой пыли. Медленно продвигаясь по дну безжизненного ущелья, полностью лишенного какой-либо растительности, находим путь среди больших валунов и каменгых глыб, сорвавшихся с горных склонов осыпей. Чем ближе к основной долине — тем сильнее порывы ветра, несущего бурую пыль, проникающую везде — в глаза, нос, уши… При сильных порывах ветра с трудом удается устоять на ногах, тебя обдает ледяным душем, водой, сдуваемой с поверзности текущей здесь горной реки.
Из последних сил сопротивляясь порывам почти ураганного ветра, выходим в долину реки Гандак, по ней бурыми тучами несется пыль, поднятая ветром-суховеем. Ко счастью, крохотный, но спасительный автомобиль уже ждет нас, потому, наспех стряхнув пыль с одежды, запрыгиваем в салон и продолжаем свой путь, на сей раз — обратно в Муктинатх. По мере подьема по серпантину пыли становится все меньше, а в высокогорной долине стоит полный штиль.
Несмотря на усталость, после очистительного душа, смывшего дорожную пыль, я отправился в храм Вишну для того, чтобы успеть снять фото заката,обещающего быть очень живописным. И ничуть не ошибся в своих ожиданиях. По пути наверх меня приветствовали одинокие индийские паломники, спускающиеся вниз, некоторые из них складывают на счастье маленькие пирамидки из камней вдоль тропы.
Тем временем солнце медленно спряталось за горные вершины, его лучи, образовав корону, раскинулись на пол-небосвода. Между мною и картинно-прекрасным закатом в Гималаях в вечной медитации застыла статуя Будды, взирающего на заходящее солнце. Одинокая паломница в алом платье встала на колени перед Гаутама-Буддой и долго молилась, не поднимая головы, склоненной перед Пробужденным, пребывающим в Истине. Последние всполохи розового и алого, преломленные снежным пиком Дхаулагири, скользнули по его ровным граням и погасли, растворившись в ультрамариновой тени неумолимо надвигающейся ночи.
