Извилистые узкие улочки старого города запружены людьми, в них соседствуют, казалось, не сопоставимые вещи, и ум просто отказывается воспринимать происходящее, ты идёшь в состоянии забытья как будто все происходящее тебе всего лишь снится. Люди с лицами, сошедшими с картин средневековых мастеров: мужчины в тюрбанах и набедренных повязках дхоти, грузные женщины в праздничных сари, сверкающих стразами и блёстками, тут же мерно бродят коровы с телятами, в крохотных чайных варят масала чай со специями, прямо на уличном лотке грязными руками лепят сладкие шарики ладу, пекут лепешки чапати, из подворотен пахнет специями, жареным луком, мочой, благовониями, цветами и ещё бог знает чем. На неистовой скорости по улочке шириной полтора метра через толпу людей, идущих в обоих направлениях, снуют старенькие скутеры и байки, оглашая окрестности беспрерывными сигналами…
Повсюду на стенах загадочные граффити, изображения святых аскетов, черной богини Кали с высунутым красным языком, Шивы, сидящего в полной отрешённости… В самых неожиданных местах, повсюду встречаются храмы большие и маленькие, в них полно людей, перед входом стоит обувь, к богам заходят только босиком и обязательно — с подарками, с пустыми руками в храмы не ходят. Впереди возникает затор, все спокойно останавливаются и ждут когда проход освободится. На пути лежат носилки с покойником, покрытым белым саваном, сверху — гирлянды ярких цветов бархатцев. Мужики подняли носилки, кладут из себе на плечи и быстро насколько это возможно, устремляются вперёд, туда, куда и мы идём сейчас, на последнее прибежище всех Освобождённых, гхат Маникарника, где вот уже 5000 лет круглые сутки горят погребальные костры.
Мужики спешились, громко речитативом произносят мантру «Ram naam Satya hai»… Дуга усопшего объединяется с единой Душой Мира, все удовольствия и страдания физического тела закончены, оно будет предано священному огню Шивы чтобы разделиться на пять исходных элементов. А бессмертная Душа воспарит над мирами с тем, чтобы получить окончательное освобождение от Колеса Сансары. Ведь этот древний город — одна из земных обителей господа Шивы, и место, дарующее Освобождение… Мы подходим ближе, сквозь огромную каменную арку видны покрытые чистым золотом шпили величественного индуистского храма Каши Вишванатх («Повелитель всего сущего»), в котором хранится лучезарный Лингам Света. А впереди, вдоль узкой улочки, спускающейся к священной реке Ганге, повсюду огромные многометровые поленницы дров, рядом — старинные железные весы, на которых дрова взвешивают чтобы продать для кремации. Чтобы погребальный костер сделал свое дело, нужно как минимум 160 килограммов дров.
И этот едкий сладковатый запах горящей человеческой плоти, так напоминающий запах крови… Он повсюду, им пропитано все вокруг потому что в течение веков и тысячелетий костры продолжают гореть, освобождая души бессчётного множества индийцев. Людей много, они с отсутствующими лицами просто идут,и каждый занят своим. Продавцы дров деловито торгуют своим нехитрым товаром, тут же брадобрей бреет головы мужчинам, родственникам усопших, оставляя только маленький хвостик на темени…такова традиция. Здесь же готовят чай и закуски, тоже с характерным запахом гари… Факир играет на дудочке, из кувшина его торчит покачивающаяся кобра со стеклянным взглядом. Мы проходим через дырку в заборе и идём по месиву из обломков бетона, камней, тюков с вещами умерших, повсюду валяются человеческие кости, а в мутной воде Ганги плавают оранжевые покрывала, которыми накрывали покойников и множество головешек. Корова неспешно поедает цветочные гирлянды, скинутые в кучу, плешивая собака тоже нашла себе что-то съестное в не догоревшем костре…
Вода в Ганге сильно поднялась после дождей, и от Маникарника гхата осталось совсем немного места, он почти полностью затоплен. Места для кремации тоже мало, потому вдоль уреза воды лежит несколько тел, возле них — родственники умерших, и те и другие терпеливо ждут своей очереди, одни — быть сожженными, другие -стать свидетелями очередной трансформации, по сути исчезновения своих любимых, родных и, казалось, бессмертных. Но время неумолимо, и где как не на этом гхате ты можешь почувствовать его суровое дыхание, а ещё — запах смерти. Он буквально въедается в твою кожу, заполняет тебя изнутри, пропитывает собой одежду и, кажется, присутствует потом повсюду. Мы долго стоим, глядя с отрешенностью и с какой-то вполне естественной растерянностью когда к нам подходит местный баба (святой) и начинает рассказывать о деталях обряда кремации.
Потом он ведёт нас наверх, на крышу древнего храма, хранящего негасимый Огонь Шивы, от которого в течение тысячелетий зажигают все погребальные костры:
— Вода сейчас высокая, и храм часто затопляет, мы перенесли огонь повыше чтобы он не потух, — говорит нам баба и демонстрирует небольшой костер, затем, спросив разрешения, благословляет нас и ставит каждому между бровей тику священным пеплом, взятым из этого костра… Внизу — весь гхат как на ладони, несколько костров догорают, другие только задымились, местами в них видны закопченые головы и ноги горящих людей…
— Похороны здесь стоят достаточно дорого, до 20 — 30 тысяч рупий, но мы кремируем и тех бедняков, у кого нет ни родных, ни друзей, мы делаем для них точно такой же обряд, собирая деньги на это, дрова сейчас стоят все дороже и дороже, — делится с нами баба.
Тем временем внизу приносят ещё несколько тел, их полностью окунают в воды Ганги, родственники прощаются с умершими, гладят бездыханное тело по голове, но никто не рыдает, все происходит в суровой тишине, оглашаемой только треском дров и плеском воды. Я встречаюсь взглядом с мужиками, пришедшими на кремацию кого-то из родственников, некоторые молча плачут, глаза режет терпкий дым, поднимающийся от погребальных костров…
Ты прекрасен, Варанаси, обитель великого Шивы, ты даёшь нам возможность прикоснуться к Правде. Суровой правде жизни и смерти. К бессмертию вечной души. К блаженству непривязанности.