Вчера вечером, придя домой, чуть не покалечился упав прямо на ровном месте, в коридоре. Индусы-постояльцы в который уж раз оставили в туалете/душе пустые упаковки от мыла, а я по обыкновению своему их собираю и выбрасываю в мусорное ведро, стоящее в коридоре. Не могу же я принимать душ, не прибравшись в ванной комнате. На обратном пути в темноте коридора, — последние электролампочки были замечены недели 2 назад, потом их спёрли, — я наступил на что-то скользкое, разлитое на гладком полу из каменной плитки и упал, ударившись ногой о перила. Оказалось, кто-то кинул на пол мокрую упаковку от мыла, именно на ней я и растянулся. Доковыляв до ванной, внимательно осмотрел ужасно болевшую ногу — вроде на сей раз обошлось, перелома нет, пальцы целы, это скорее всего обычный ушиб. Тут никогда невозможно предполагать где упадешь, казалось бы на совершенно ровном месте это почти невозможно. Но и так тоже бывает.
Буквально минуты назад вернулся с каменистого берега Ганги, хожу там босиком по нагромождениям камней, купаюсь тоже среди них — и все нормально, никаких проблем. А тут в своем жилище, в темном коридоре растянуться во весь рост на скользком фантике:-) Так, видимо, работает карма, остаётся лишь принимать, что с этим поделаешь?.. Ударился сильно, сейчас прошло уже пол суток, палец на ноге болит, но опухоли нет, все гнется, значит просто ушиб. Сегодня с утра по своему обыкновению пошел к Ганге совершать омовение пока не жарко и нет людей. Стоило зайти в воду, тотчас же появился вначале один индус, потом ещё несколько, и все — прямо к моим вещам, хотя берег совершенно свободный, кроме меня на нем никого не было. Но нет, им нужно лезть по каменным завалам именно в то место, где я оставил вещи и, разумеется, отвлекать меня от священнодейства.
А поскольку сейчас я стал ещё более осторожен и недоверчив по отношению к незнакомым людям, особенно лазающим возле моих вещей на берегу, стоило больших усилий продолжить начатое омовение, посматривая на рюкзачок со смартфоном внутри. Мужики тем временем, поглазев на меня, принялись искать место где бы набрать воды в канистры, их ничуть не смущало то, что я провожу утренний ритуал, от которого не стоит отвлекать, тем более, места на берегу предостаточно. Но нет, как будто вот именно здесь камни медом намазаны, только сюда нужно идти и никуда более. Раньше меня эта особенность индийцев создавать толпу и кипиш на пустом месте сильно раздражала, а сейчас, по прошествии лет, мне либо становится смешно, либо вообще никак. Главное чтобы снова не спёрли рюкзак, не идти же с ним в воду. Я завершил начатое, немного поплавал и выбрался на берег, «хомячки» принялись селфиться друг с другом на ближайшем камне, а мне стоило усилий чтобы не засмеяться вслух.
Потом, когда я переоделся и сел в медитацию, они, набрав-таки воды, мигом исчезли. Как будто сущее реализует этот сценарий, демонстрируя мне моё собственное мироощущение. Стоило сесть в медитацию — прибежали разыгравшиеся собакены, разумеется, каждого надо потискать, с каждым поздороваться. Только собаки убежали дальше и я закрыл глаза как сверху донёсся истошный лай и визг, оглянувшись, увидел, что собакены встретились с конкурирующим кланом, тоже пришедшим на водопой, и сиганули по камням в воду. Разумеется пришлось их мирить между собой, в итоге все получили порцию моего внимания и перестали ссориться. После собак в иллюзорной «реальности» включилась опция «орущие туристы на рафтах» — это первые на сегодня «сплавляторы» добрались до Ришикеша и принялись громко орать какие-то речевки, визжать, прыгать с плотов в воду, хлопать веслами и т.д. С этими все понятно, их не будет только летом, когда река разливается и непригодна для сплава.
Наконец, в завершение картины утра у Ганги, появился маленький и забавный баба Рам Дэв. Поздоровавшись, он расположился на камнях рядом, принялся совершать свое утреннее омовение, при этом повторяя:
— Говорят, говорят, говорят, все время говорят. — Тем времени отшельник с недоверием поглядывал на орущих пассажиров плота-рафта, проносящегося мимо. — Никакой тишины не стало, никакого покоя, все время говорят…
Закончив со стиркой своих скромных пожиток, Рам Дев баба принялся совершать омовение и, окунувшись троекратно с головой в студеные воды Ганги, прислушался к истошным крикам индийских туристов, горлопанящих на все окрестности «Хар — Хар Махадев!» [на самом деле они вовсе не Шиву славят, а позируют для совместного видео, которое снимает во время сплава экшен-камерой инструктор].
Отшельник покачал головой и тихо произнес:
— только одни слова-слова-слова, никакого уважения к Богу, к Природе, к Ганге…
Окунувшись ещё раз в бирюзовые воды Небесной реки, Рам Дев баба вышел на берег с совершенно по-детски невинным и счастливым лицом, поднял руки к небу в знак приветствия Сурье [Солнцу] и, взяв свои пару выстиранных тряпок, пошел вдоль кромки воды, повторяя:
— Все говорят, говорят, говорят…одни слова, никакого уважения к Богу, к Природе, к Ганге…
А я все сидел на прибрежном камне, отчётливо понимая насколько он всё-таки прав. Не привлечешь к себе внимание Бога громкими криками якобы во хвалу Его, Истина пребывает в полной, тотальной тишине, в безмолвии ума. Сама мысль об отделении божественного от человека является абсурдной потому что Бог — это наше внутреннее существо, причина всего сущего и нас — в том числе, конечная точка в жизненном пути каждого существа. Нет ничего все Его влияния и мудрого присутствия. Истинно святые люди искренне, до боли и слез сострадают невеждам поскольку видят, знают как тяжело им будет работать со своей черной кармой. Кому как не им знать о законах мироздания и неотвратимости ответственности за их нарушение…