Неопределенность — она только в человеческих умах, а в природе всё идёт своим чередом, один сезон сменяется другим, цветение завершается созреванием плодов, гусеница становится бабочкой, а та вскоре летит в потоке прогретого ярким солнцем горного ветра над поверхностью реки… Нет никакой неопределенности, все происходит вовремя и только так, как дОлжно. Воистину, нам черпать бесконечно вдохновение и мудрость в мире, что вокруг. А если способен заглянуть ещё и вовнутрь своего существа, во Вселенную, что скрыта в тебе самом — возможности твои поистине безграничны.
Ночная гроза разбудила меня в половине третьего, гром гулкими раскатами оглушал гималайские склоны, небесная вода неистово падала с ночных небес на металлические крыши отелей, стекая бурлящими потоками по узким улочкам «города йогов». Точнее, когда-то бывшего таковым. Настоящей йоге здесь давным-давно не учат, но это — совсем другая история, как-нибудь расскажу и о ней. Я долго думал с открытыми глазами, глядя в темноту; электричество во время грозы всегда отключается, это — хроническая болезнь всей Индии, от столиц до самых до окраин.
На спалось… Но и медитацией заниматься совсем не хотелось, впрочем, она приходит сама в любой момент в виде отсутствия мыслей и внутренней тишины. Просто пустота и ничего более. Дождавшись рассвета, которого, впрочем, из комнаты не видно (окно выходит в глухой коридор), я собрался и отправился к Ганге, сегодня — чуточку раньше чем обычно. Небо сплошь затянуто серыми тучами; одинокие прохожие, знакомые индусы, спешащие по своим ранним делам, здороваются со мной. Некоторые совершают прогулку по утрам или ездят на велосипеде, иные спешат на работу чтобы открыть продуктовую лавку раньше соседей-конкурентов. Есть те, кто идёт в храм на утреннюю пуджу (службу).
Единственный магазин, где покупаю молоко и пачку сухарей к чаю, оказался закрыт. Я присел на скамейке напротив, возле крохотного храмика-«будки», что возле старого дерева бодхи, и принялся ждать. Из ниоткуда появилась любимая серая собака, она как будто ждала меня здесь. Пока трепал ее за уши и гладил шерстку, подъехал владелец магазина, извинился за опоздание и принялся открывать последовательно все свои «рабочие мощности»: пару холодильников, стоящих на улице, на ночь закрытых какими-то картонками, опоясанными цепью с навесным замком. Было очень комично наблюдать за его действиями. Подьехал автомобиль с мужиками, подошёл ещё один покупатель. Все брали молоко для утреннего чая и дешёвые индийские папиросы биди.
Закупившись стандартным набором, я пожелал хозяину лавки удачного дня и двинулся в путь. Собака у входа в лавку доедала пачку сладкого печенья, пожертвованного одним из ранних покупателей, а я был немного с шоке от того, зачем животных кормят сдобным печеньем. Как бывший собаковод, отлично знаю, насколько такая пища вредна животным. Она и для людей чрезвычайно опасна, а для собаки это — фактически отрава. Теперь понятно, почему многие местные псины не едят сухари, да потому что в них нет сахара:-) А сладкое убивает их организм медленно и неотвратимо. Подбежала и вторая псина, которая обычно ходит со мной на берег, с ней мы и отправились восвояси, оставив благодарную ушастую сладкоежку наедине с пачкой печенья.
У Ганги к нам присоединился рыжий пёс, который как-то в обнимку со мной ночевал на берегу, тогда мне было очень плохо из-за отравления, а может быть и внутренней чистки. Благодарные животные хорошо помнят каждого, и если ты искренен с ними, никогда тебя не предадут. Разве что за пачку печенья (шучу). Сделав все обычные утренние формальности, я покормил пса сухариками (вторая собака их не любит), устроился поудобнее на подстилке и погрузился в медитацию. Пёс лег передо мной, привалился своим косматым, теплым боком и вскоре сладко уснул. Другая собака расположилась неподалеку, на своем любимом камне у воды, ей там удобнее и проще контролировать периметр.
Утром прохладно и свежо, временами я чувствовал порывы холодного воздуха. В эти утренние часы можно отдохнуть от постоянной индийской жары, день обещает быть жарким как обычно, по прогнозу +38*С и без осадков. Долгое время проведя в медитации, постепенно возвращаюсь к привычной картине мира, где монотонно грохочет на перекате священная Ганга, давно унеся принесенные в дар ароматгые, белоснежные цветы чампы. На небе среди сплошных облаков появились просветы, а следом — яркое летнее солнце, лучи которого, скользнув по мокрым от ночного дождя камням и скалам, быстро осушили их. Новый день медленно и неотвратимо вступает в свои права. И никакой неопределенности — в природе все совершенно…