Автор: jayant

Когда идёшь верным путем, принимая с благодарностью все, что Сущее являет тебе в виде уроков или напоминаний, — иногда приходят Откровения. Описать их не представляется возможным, это то,что за гранью, вне всех известных нам понятий и концепций. То, что было, есть и будет всегда, основа нашего мечущегося из жизни в жизнь Существа, кем мы на самом деле являемся… В попытках что-либо описать я часто стираю все начатое, не в силах продолжать. Поэтому все Мастера говорят об одном: «Не ищите истину в самых мудрых книгах, никто не сможет рассказать вам об Истине. Ее можно только пережить непосредственно, войти в нее, а она проявится в вас. И это очень личное, то, чему нет названия…»

Каждое утро на плоском камне, чуть погруженном в хрустальную воду красавицы Ганги я ухожу в глубокую медитацию. Ранние часы — лучшее время для этого, пока нет жары, яркого солнца или дождя. Вот и сегодня я сел в падмасану (йогическая поза, наиболее удобная для длительной медитации), причастился водой из святой реки, накинул на плечи оранжевый шелковый шарф и погрузился во внутреннее созерцание. Остатки мыслей быстро покидают ум, оставляя место благостной «наполненной пустоте», и чем глубже ныряешь в нее — тем более значимые слои Сознания открываются передо мной.

Грохот могучей горной реки на каменистом перекате становится все отчётливее и величественнее, сквозь него слышно радостное щебетание птиц, стрекот цикад в прибрежных кустах, шум ветра в кронах деревьев. И вот откуда-то из самой глубины слышится прекрасная песня, божественный женский голос разносится повсюду, заполняя собой пространство вокруг, вовне и внутри. Вспышки мягкой, светлой, любящей энергии возникают одновременно повсюду, зарождаются внутри моего существа, сливаются воедино и вот уже мир сверкает волшебным, неземным светом! Камень, на котором сижу, парит в невесомости вместе со всеми иными камнями и скалами, и все вокруг залито космическим потоком неиссякаемой благодати.

Чарующая песня звучит одновременно повсюду, не имея источника, она и есть проявленная энергия творения, струящаяся сквозь безграничные межгалактические дали. И…Ганга — не вода, а чистая Любовь, энергия Творца, жидкий Кристалл Высшего Сознания. Ладони, опушенные в поток, пронизывает лёгкий ток, по ним снизу вверх течет блаженство, растекающееся по тому, что считается телом, оно струится тонкими лучами по чакрам, и истекает в пространство, полностью растворив границы. Нет больше отдельности, есть только Одно, и оно бесконечно, прекрасно, непостижимо!

Высшее наслаждается величием собственной иллюзии, представив тело, пускает по нему токи энергий, танцующих удивительный по красоте танец существования. Каждое движение, все до мельчайших подробностей подчинено лишь одному — игре с волшебными энергиями Сущего. Как же это все знакомо, сколько долгих жизней продолжается эта игра в смену тел, мест, обстоятельств, концепций, философий… «Память тела мудрее звёзд»… И оно действительно помнит каждое движение, жест, вторя потокам космических энергий, возбужденных тонкими лучами света божественного присутствия. Мудры, перетекая одна с другую, заставляют руки двигаться в сложном орнаменте смыслов, спиральные потоки энергий, несущиеся вверх по сушумне, опоясывают чакры и выстреливают ввысь радужными фонтанами.

Это танец, который танцует сам Великий Лицедей, Он и ты — неразделимы, вы — одно и то же! Ты и есть истина, осознающая самое себя. Божество, купающиеся в безграничном океане собственных иллюзий, создающее и разрушающее их. Нет ничего, чего бы ты не знал, не мог, но умел, не испытал. Обратись к себе, смотри внутрь — там найдешь!.. Внезапно широко открытыми глазами, я не увидел разницы между тем, что в медитации, и картиной внешнего мира, лишь лёгкая пелена иллюзии покрывает искрящийся поток Ганги, придавая ему вид земной воды.

Редкие капли дождя падают на поверхность, мягко ударяют по камням, но меня на них больше нет, и никогда скорее всего не было как нет и самих камней. В моменте «здесь и сейчас» нет времени и расстояний, все происходит единовременно. Наблюдающий, наблюдаемый и процесс наблюдения слились воедино; и все вопросы исчезли. Вот уже на камне большая, танцующая кобра, пластично извивающаяся, безмерно любящая великого аскета Шиву. Раскрыв капюшон, она танцует, купаясь в энергиях любви и благодати, даруемых Гангой…

Моя полу-аскетическая жизнь в гималайском Ришикеше продолжается в дни самого грандиозного в новейшей истории человечества планетарного карантине. Всю ночь шел дождь то затихая, то усиливаясь вновь, и утром, когда я собрался выходить обычным своим маршрутом, он неожиданно закончился. На улице почти не было прохожих, воздух чист и прозрачен, стало свежо и легко дышать. Повсюду — глубокие лужи, множество опавших с деревьев ароматных цветов… Я с наслаждением медленно иду босиком по узенькой улочке Лакшманджулы; лишь изредка попадаются прохожие — молочник, развозяший утренний удой в больших бидонах, пристёгнутых к мотоциклу, черпающий молоко ковшом, загадочный человек с большой, во весь лоб тилакой (точкой в межбровье), полицейский, занимающийся утренней пробежкой… В это время открыта лишь пара лавок, где можно купить продукты.

По совершенно пустой дороге с просторными лужами добрался до тропы к Ганге и спустился вниз по скользким камням. Здесь : совсем другая стихия, иное состояние души как будто попадаешь в затерянный благостный мир. Сегодня на берегу никого нет, после дождя все отсыпаются и строят планы на день, а я уже здесь и все успел. Влажные скалы успели остыть за пару пасмурных, слегка дождливых дней, между камней пошли в рост многочисленные растения. По пути я застал Шивпрасад-бабу, точнее, бесформенный тюк из одеял, в котором, судя по тому, что лежит он на туристическом коврике в каменной нише, находится мой друг садху.

-Наверное, отсыпается после дождливой ночи, — Подумал я и направился к своему любимому камню чтобы устроиться, совершить утреннее очистительное омовение в водах Ганги и медитацию на прибрежном камне. Когда вышел из воды, увидел Шивпрасад-бабу, он только что проснулся и развешивал промокшие под дождем вещи на камнях. Я сходил до него чтобы поприветствовать и передать продукты. Так начался очередной прекрасный день моего «карантина» на райских берегах святой Ганги. Пользуясь прохладой, (солнце только начало проглядывать между дождевых туч, но с юга уже стремительно раскрывается ярко-синее небо, а значит, циклон уходит отсюда, день будет солнечным и жарким), я медленно переходил с одного места на другое, присаживаясь то на один камень, то на другой, то поблизости от реки, то поодаль, среди ароматно пахнущих кустов с висящими на них крупными ягодами.

С каждого места пейзаж выглядит немного по-разному, и ощущения тоже отличаются, но всегда передо мной — долина Ганги, пробившей за тысячелетия этот огромный каменный желоб среди скальных пород в глубоком ущелье. Здесь — последний крутой поворот реки, после которого она выходит на великую равнину и течет уже по ней. Некоторое время спустя подошёл Олег-бабА, наш соотечественник, он ночевал на берегу, в какой-то дальней пещерке. Вернувшись, он устроился на туристическом коврике под нашим чудо-камнем и закурил индийскую папиросу биди, закрученную из цельного листа табака.

-Как спалось, Олег-джи? — Поинтересовался у него я.
— Нормально, только дождь всю ночь шел, я немного промок. И ещё кто-то среди ночи пытался мне ухо грызть. — Ответил Олег.
— В смысле? Тебя какое-то животное пыталось попробовать на вкус?
— Ну да, небольшое, но кто это такой — не видел, очень темно было. — Сказал Олег. — Я потом вылез ближе к выходу, остаток ночи спал там чтобы меня никто не съел.
— Разумное решение, наверное, тебя какая-нибудь крыса приняла за еду. — Отшутился я.
Мы посмеялись над этим происшествием; вскоре заботливый Шивпрасад-баба принес металлический поднос с железными чашками, в которые разлил традиционный индийский чай с молоком. Это по-настоящему прекрасно — пить горячий, вкусный чай вприкуску с печеньем, прислонившись к древней скале, под сенью ивы, с видом на величественные Гималаи и прекрасную горную реку Гангу, почитаемую в индуистском мире как живая богиня Ганга Дэви!

Такое начало дня я бы назвал идеальным! Чего вообще ещё желать в этом мире? Наверное, здесь сейчас остались лишь те, кто уже все успел…

— Мы уже много говорили о том, что человек — не делатель, каждый из нас — исполнитель божественного замысла, мы ничего не делаем сами, все просто случается через нас. А значит, Сознание создало эти так называемые «экологические» проблемы с одному Ему известными целями, и Оно же когда будет необходимо, избавится от этих проблем. И от человека, например. Потому вообще не стоит беспокойства все то, что происходит. — Заключил Пенджаби-баба.
Мы с Олегом многозначительно переглянулись, признав, что это действительно сильная мысль.
— А ведь они, индусы, на самом деле так и считают, у них такая философия, поэтому и живут, не особо заморачиваясь, просто встраиваясь во все текущие процессы. — Сказал Олег.
— Их завоёвывали, колонизировали, пытались множество раз полностью изменить в угоду той или иной пришлой системе, а они по-прежнему остаются такими, какие есть, несмотря ни на что. Живут себе индусы, тут приходят арабские завоеватели-мусульмане, захватывают страну, уничтожают часть населения, разрушают храмы. Спустя время оккупация заканчивается, часть пришедших ассимилируется, возле мечетей вновь вырастают индуистские храмы, и жизнь продолжается. Так происходило множество раз. В том числе с англичанами и португальцами. Но люди эти какими были — такими и остались! — Резюмировал я.
— Поклоняются тем же миллионам богов, готовят и едят ту же пищу, носят ту же одежду что и тысячелетия назад… — Продолжил Олег-баба.

Поэтому все попытки объяснить и понять индийский менталитет с позиций европейской логики совершенно бессмысленны. Это — иная цивилизация, очень древняя и непостижимая с позиций принципиально иного мировоззрения. Здесь можно либо влюбиться всем сердцем и остаться навсегда, даже выезжая в любую другую страну, тем не меняя душой находясь в Индии, либо, нечего не приняв, уехать и больше не возвращаться. Поэтому приезжих иностранцев можно условно разделить на две категории, на тех, кому Индия пришлась по душе, и тех, кто не смог ее воспринять.
Отсюда и совершенно разные, полярные суждения людей, путешествующих по Индии, сталкивающихся с ее реалиями, иной раз необъяснимыми и непостижимыми. Просто здесь все так, и иначе быть не может.

Вчера прошло ровно 80 дней с момента начала карантина, по крайней мере для меня. Уже целых 80 дней начиная с 13 марта! И вчера же подписан правительственный указ о продлении локдауна (блокировки) ещё на месяц, до 30 июня. То есть, страна продолжает находиться на жесточайшем карантине фактически третий месяц, а в некоторых штатах он уже четвертый). Таковы реалии нашей жизни, их просто нужно принять как данность. Наверное, случись такое в России, население давно бы подняло бунт, начались бы массовые беспорядки. А здесь, в-целом, вполне тихо и спокойно потому что в Индии очень высокий уровень доверия к власти. По крайней мере к премьер-министру страны Нарендре Моди.

Зато появился ещё как минимум месяц для духовных практик на берегу Ганги, изучения образа жизни аскетов садху, единения с первозданной природой Гималаев. Главное — это возможность вести тот образ жизни, который для тебя является комфортным, и тогда можно встроиться в любую глобальную ситуацию без малейшего для себя ущерба. Сейчас я стал проводить на берегу весь день, с 7.00 до 15.00, с учётом времени на дорогу обратно в гостевой дом. Потому что комендантский час действует с 16.00 до 7.00. Все остальное время провожу в комнате и на крыше, с которой можно любоваться всегда волшебно-прекрасными закатами.

Всякий раз, находясь на берегах Ганги, с благодарностью обращаюсь ко всем божествам, давшим мне возможность быть в эти трудные времена всемирной смуты в столь великом месте. Наверное, это право надо было заслужить в течение многих жизней, являясь духовным искателем, медленно, но неуклонно стремясь в Осознанность, чтобы спустя сотни и тысячи лет оказаться здесь и сейчас, в нужное время, в нужном месте…

Сегодняшним утром, придя на берег Ганги, я застал Олега-бабУ лежащим в тени «шаман-камня», читающим какую-то увлекательную книгу. Оказывается, он вчера поздним вечером пришел обратно. По пути я встретил также Шивпрасад-бабу, как всегда улыбающегося, застав его за поливкой и прополкой мини-огорода. Передал ему традиционно пакет молока и пачку печенья, направился справлять все утренние ритуалы. Мне как-то неспокойно сегодня, поэтому все утро ходил взад-вперед по берегу, то собирая камни и складывая их в пирамидки, то присаживаясь для медитации, то в поисках ягод, созревших на низеньких цветущих кустах вдоль реки.

Медитация на плоском камне, лежащем у самого уреза воды, конечно, была прекрасна и незабываема, но все равно время от времени разные мысли приходят мне в голову, от чего никак не удается остановить ум. Возможно, сегодня такой непростой для меня день по каким-нибудь астрологическим причинам? Кстати, именно на 29 мая индийский мальчик-астролог предсказывал в прошлом году окончание активного цикла всемирной эпидемии и постепенный переход к нормальной жизни. Хотя на практике пока это не очень заметно. Впрочем, нас все это не особо задевает, особенно после того как стало возможным ходить к Ганге и находиться возле священных вод ее практически целый день.

Закончив утреннюю медитацию, сегодня — не самую удачную, я направился проверить, как идут дела с готовкой чая у Шивпрасад-бабы. У него дело явно спорилось, возле догорающего костра и томящегося котелка с уже готовым чаем сидели сам и баба и новый молодой садху из Австралии. Мы поприветствовали друг друга, и я, убедившись, что все в порядке, присел возле любимого камня. Вскоре подоспел чай с печеньем, и можно было вновь предаться созерцанию текущей мимо полноводной реки Ганги. Каждый день приносит что-то новое, необычное, новые встречи и события, в которых заключён важный духовный смысл.

Некоторое время спустя к нам присоединился Пенджаби-баба, он сегодня ночевал в «школе». Вид у него был как всегда благостный и счастливый.
— Что-то ты сегодня припозднился, Бабаджи… — Обратился к нему Олег.
— О да, я к своему стыду проспал и встал позже обычного. Мне так сладко спалось, что не хотелось прерывать волшебный сон. — Ответил Пенджаби-баба.
— Ты нормально себя чувствуешь в «школе», где, наверное, больше сотни садху сейчас живут?
— Вполне, меня все устраивает, особенно то, что там нас ещё и кормят. Как это может не нравиться странствующему аскету? — Пошутил баба. — Этот мир — иллюзия, одна сплошная игра, и все мы играем в нем свои роли.
— Давай поменяемся дхоти. — Предложил ему Олег (дхоти — мужская набедренная повязка).
— У тебя цвет не подходящий, мне в таком дхоти перестанут давать милостыню. — Отшутился Пенджаби-баба.
— Зато мое дхоти из более качественного материала. — Парировал ему Олег.
— Тут дело не в материале, а в цвете. Я же играю свою роль садху в обществе людей, а они привыкли к тому, что садху носят одежду определенного цвета (шафранового или красного), если моя внешность не будет соответствовать их ожиданиям и представлениям — кто мне тогда будет подавать милостыню? — Развеселился Пенджаби-баба. — Раз мы живём в обществе людей, где принято играть те или иные роли — приходится делать это, тут ведь главное в чем? В том, чтобы не отождествляться со своей ролью, не пропускать это через ум (эго), а быть просто наблюдателем, не вовлекаясь ни во что и воспринимая игру как должное.
Вскоре к нам подошёл Кришна-баба, тоже россиянин. Он все утро занимается уходом за парой своих огородов, где развернул бурную агрономическую деятельность. Заботливо поливаемые им и Шивпрасад-бабой овощи постепенно идут в рост. Жаль только, что скоро все их труды скорее всего будут смыты половодьем во время муссонных дождей. Зато им самим приятно возиться с огородом, это занимает немало времени.

Олег собрал в пакет обертки от печенья и конфет, а улыбающийся Пенджаби-баба внимательно наблюдал за его действиями:
— Чем это ты занимаешься? — Поинтересовался он.
— Убираю пластик, чтобы он не попал в природу, потому что иначе будет разлагаться тысячи лет. — Ответил Олег.
— Очень хорошо, отличное занятие. А что ты так за природу беспокоишься? — Подначивал его баба.
— Так пластик же искусственный материал, созданный людьми, он почти не разлагается в природе.
— Угу… Но что такое «люди», «человек»? Это — часть Высшего Сознания, Параматмы. А обёртка от печенья — это что? Тоже часть Высшего Сознания, Параматмы. Все, что мы создаём, производим, потребляем и выделяем — это все и есть Параматма, грандиозная иллюзия Высшего Сознания. И если Ему угодно — тогда что-либо происходит, а ежели нет — то нет. Следовательно, пластик и вообще все» искусственные» материалы на самом деле состоят из тех же самых атомов, что и «естественные», между ними нет принципиальной разницы. Пластик же изготавливают из побочных продуктов возгонки нефти?…

Жизнь в изоляции: как стать садху и достичь состояния внутренней свободы?

Санджи, закончив постройку пирамидки из камней, отправился гулять по берегу Ганги, вооружившись выточенным им накануне из ветки  посохом. Он рассматривал разноцветные камни, покрывающие берег, и искал наиболее привлекательные из них. Мы с аскетом из Пенджаба валялись в тени каменной глыбы и наблюдали за пареньком.
— Интересный он, совсем не такой как многие другие. В июне у него свадьба, и его жизнь после этого сильно изменится. Каким он будет? Все люди разные, каждый из нас — как целая Вселенная, и сознание каждого из нас создаёт отдельную реальность, отличную от других… — Произнес Пенджаби-бабА.
— Почти 7 миллиардов совершенно разных людей, каждый видит мир по-своему. А Сознание : едино, и все мы — часть одного целого, гигантского, непостижимо мудрого Океана Сознания! — Продолжил я его мысль. — Как камни на этом берегу или песчинки на пляже, все они разные, нет двух одинаковых, и тем не менее, они — единое целое.

Ганга стремительно течет мимо, на фоне несущихся вниз, из Гималаев — в долину бирюзовых вод прибрежные каменные глыбы выглядят живыми, застывшими в нерешительности истуканами, древними и мудрыми. Один из камней точь-в-точь напоминает по форме священную вершину Кайлас, что в Тибете, и на нем, согласно верованиям индуистов, живёт господь Шива со своей божественной супругой Парвати.
— Знаешь кто такие садху в Индии? — Задал мне вопрос Пенджаби-баба.
— Отшельники, отрекшиеся от материальных благ в пользу духовного развития. — Предположил я.
— Садху — это тот, кто отрекся от собственной личности, отбросив все привязанности и пустился в духовное путешествие, уповая исключительно на Провидение, находясь в полном доверии к Богу. — Резюмировал Бабаджи.
— Мощная аскеза, я много об этом читал и немало общался с садху, но все равно сложно понять природу этого феномена.
— Садху не привязаны к деньгам, к материальным благам. Деньги — лишь свойства энергии, они приходят и уходят как потоки энергии, а садху — лишь наблюдатель в этом мире иллюзий, он принимает то, что ему предлагают, и без сожаления отпускает то, что от него уходит. В том числе и жизнь. Потому что она, как и это бренное тело, нам не принадлежит. Мы не сможем забрать это с собой в дальнейшее путешествие после смерти. — С улыбкой произнес Пенджаби-баба.
Санджи тем временем завершил свою прогулку, вернулся обратно, сев рядом с нами и случайно задев локтем построенную им же пирамидку. Камни-крунляши с грохотом упали вниз.
— Упс. — Только и произнес Санджи, тут же принялся строить на месте упавшей новую. Закончив, он протянул мне несколько маленьких камней, каждый из них напоминает по форме сердце.
— В прошлый приезд я нашел здесь целых три каменных сердца и назвал из «сердца Ганги», с тех пор одно из них, самое лёгкое, путешествует со мной повсюду в рюкзаке. — Рассказал я. — Тебя мать Ганга тоже любит, и дарит эти символы, выбери самый понравившийся — и пусть он будет всегда с тобой как амулет, оберег на память.
Тем временем Шивпрасад-баба приготовил нам молочный чай, разлив его по металлическим стаканам и пиалам, на циновке появилась пачка печенья и пакет соленых орешков со специями. В который раз удивляюсь внимательности, тактичности и трудолюбию этого аскета Он всегда думает о других, проявляет заботу и терпение.

Как достичь состояния абсолютной свободы от всех игр-концепций ума, стать одновременно всем и ничем? Как река, несущая свои воды к великому океану, для которой неважно какие берега она омывает — глинистые, песчаные или скалистые, подтачивает они вековечные скалы или намывает песчаный пляж… Она просто течет, огибая или снося все препятствия на своем пути, не отождествляясь с ними. Или как тот большой камень, на котором я сижу посреди грохочущего потока горной реки Ганги. Он всегда здесь, в любое время дня и ночи, в любое время года, и даже летом, когда река разливается настолько, что полностью затопляет его, он все равно здесь, на своем месте. Что бы ни прибивало к нему водой, чистый его омывает поток или мутный — он остается таким, каков есть. Быть может, стать как эта река, или как камень? Или как то и другое одновременно? Обьединив в себе динамику и статику, беспрерывную подвижность, текучесть воды  и устойчивость, надёжность каменной глыбы…

Ранним утром на берегу Ганги Шивпрасад-бабА поведал мне забавную историю о вчерашней вечерней облаве, с его чудным английским, вперемежку с хинди событие это выглядит еще комичнее.
— Вчера в 6:30 вечера увидел как по берегу идут полицейский и двое егерей, не дожидаясь пока они меня обнаружат, я схватил рюкзак и полез на горный склон через колючие кусты. Они попытались погнаться за мной, но кусты и скалы их остановили. Снизу кричали мне что-то, вроде сейчас мы тебя сверху догоним, и, бросив затею забраться на склон по джунглям, стали обходить меня по дальней тропе. А я, дождавшись пока они уйдут, спустился вниз, спрятал рюкзак поглубже в пещеру и убежал за дальние скалы. Так что, наверху они меня тоже не нашли.
— Если бы поймали, отправили бы в «школу» к другим садху? — Поинтересовался я.
— Конечно, они уже не в первый раз облаву устраивают. В-основном, ищут иностранцев на берегу, тех, кто опоздал вернуться в отели к началу комендантского часа. Но нас, садху, тоже не жалуют. Приходится убегать.
— Что-то у тебя царапин много, это из-за погони? — Спросил его я.
— Кусты колючие, там ещё лианы и шипы везде, нелегко по джунглям убегать… — Посетовал Шивапрасад-баба.

Вчера к нам в гости пришел ещё один садху, российского происхождения, звать его Олег. Мы его так и назвали «Олег-бабА». Несколько раз пересекался с ним в районе Лакшманджула, в Индии он уже несколько лет, в-основном, обретался в штате Гоа, а теперь на весь локдаун застрял в Ришикеше. Полиция его отловила на берегу Ганги ещё в марте и поместила в «школу» с другими садху, там он провел больше месяца, после чего перебрался при помощи знакомых в бесплатную гостиницу. Олег-баба — крупный мужик, в очках, с напрочь свалявшимися до состояния поношенного валенка дредами на голове.

Утром я чуть на запнулся об него, лежащего на берегу Ганги между камней. Я выходил в задумчивости из-за скалы, где вода подступает вплотную к камням и упавшему дереву, и в этом самом месте наткнулся на мирно спящего на песке Олега. В течение дня количество садху под волшебным камнен увеличивается, кто-то приходит, кто-то уходит, но мне это ничуть не мешает потому что достиг такого состояния, когда большинство внешних явлений совершенно не задевают меня и как бы проходят мимо, сами по себе. Я просто позволяю.всему быть так, как оно есть, не отождествляясь ни с чем.

Лежа с закрытыми глазами на древней, наклонно стоящей каменной глыбе, о которую ударяется мощный поток прекрасной реки Ганги, слышу мерный рокот воды, пение стихии, обдающей меня иногда прохладными брызгами. Скала слегка гудит под напором воды, сильно поднявшейся за минувшие дни, а у меня на душе абсолютный покой и блаженство. Ничего кроме искрящегося света, россыпей сверкающей чистоты и красоты. Быстрый поток вечной Ганги уносит, вымывает все то, что составляло ошибочные концепции, представления о себе и мире. Здесь нет места беспокойству, несовершенствам, негативным тенденциям ума. Потому что нет «я», оно заканчивается там, где начинается Вечность.

— Пока мы находимся в плену понятия «я» — мы не можем быть счастливыми и свободными. Это невозможно. Только полное растворение, исчезновение «я» как отдельности, объединение с абсолютом, с «единой космической душой», Параматмой дарует нам долгожданное освобождение и ощущение истинной свободы. Иного пути нет. — Промолвил Пенджаби-баба, лёжа на циновке в тени раскидистой ивы.
— Даже когда говоришь «я хочу», «я должен», «я смогу» — автоматически попадаешь во власть многомерной иллюзии, потому что кто такой «я», кто на самом деле желает достичь, ты ли это или нечто, выдающее себя за тебя-истинного? — Продолжаю его мысль.
— Мы все обречены на страдание до тех пор, пока не осознаем всю полноту собственного заблуждения относительно себя самих. Только выйдя за пределы «я», оно же — эго, мы становимся по-настоящему счастливыми. — Баба откуда-то из космических далей посмотрел на меня совершено отрешенным взглядом своих мудрых глаз.

Тем временем паренёк по имени Санджи долго и сосредоточенно сооружал из булыжников пирамидку, случайно разрушенную им же самим. Он добивался устойчивости каждого камня, чтобы они выдержали порывы ветра и не обрушились вниз. Лицо его было очень серьезным, и от того весь процесс выглядел торжественно-комично. Добившись равновесия, Санджи водрузил сверху последний камень с изображением сердца и впервые улыбнулся, обнажив выбитый в драке передний зуб. Так мы все строим неустойчивые конструкции в этом шатком, нестабильном мире, куда души наши заглянули на мгновение погостить и получить опыт проживания очередной увлекательной иллюзии. Один порыв ветра — и конструкции эти рушатся…

То ли господь Шива послал нам свое благословение, то ли мать Ганга поспособствовала этому, но случилось практически невозможное — хозяин гостевого дома предложил нам разместиться в более просторных и комфортных номерах за ту же цену! Дело в том, что сейчас стоит сильная жара, почти под +50, верхние этажи бетонных построек сильно прогреваются, жить в них становится почти невозможно. Мы как раз все время локдауна проживали на верхнем этаже, под бетонной наливной крышей, и в последнее время стало действительно трудно, были мысли спать под открытым небом, на крыше.

И вот, без всякой инициативы с нашей стороны босс предложил номера на нижних этажах. Я перебрался в просторный двухместный номер с собственной ванной комнатой, более того, в нем дале есть окно! Пусть и выходит в коридор, но оно есть, с значит, на ночь его может открывать чтобы помещение проветривалось. Ещё теперь у меня есть огромная кровать, на которой могли бы разместиться десяток индусов (они обычно живут толпой и спят вповалку), телевизор (который никогда не смотрю), полка для «красного уголка» божеств, столик и зеркало! И все это великолепие за 250 рупий в сутки (примерно 230 руб.)

Вот такое чудо случилось намедни, за что, конечно, мы премного благодарны хозяину гостевого дома. Теперь здесь можно жить сколько угодно, потому что никто точно не знает когда вся эта «корона-исто(е)рия» закончится. На берегу тоже возникли изменения, каждый день стали подтягиваться все новые люди; видимо, духовные энергии, поднятые в пространстве долгими аскезами и медитациями, дали эффект «кругов на воде», и это подтягивает людей, чувствительных к данного вида вибрациям. К тому же, нас здесь осталось не так уж и много, большая часть постояльцев Ришикеша разлетелась на эвакуационных рейсах по своим странам.

Ганга с каждым днём становится все полноводнее, что вызвано активным таянием снегов в Гималаях. Скоро начнется, лето, в высокогорной части Индии оно относительно теплое и дождливое, на равнинах — жаркое и сырое. Сезонность в Индии выражена совсем иначе нежели в России, так, в северной части страны 3 основных сезона: засушливая и теплая зима, жаркий сухой сезон («лето») и жаркий дождливый сезон муссонов. Сейчас как раз переход от второго : к третьему сезону, от засухи — к дождям. Вода в реке по-прежнему чистая, имеет привкус талого снега (местное население, садху и мы по их примеру пьем воду прямо из Ганги, без термической обработки). Но ниже по течению, в том же Варанаси делать это категорически нежелательно.

Я уже рассказал вчера о новом нашем знакомом, Пенджаби-бабЕ. Он долгое время вынужден был жить в «школе», во временном лагере для содержания садху-аскетов. Сейчас им разрешили в течение дня перемещаться по городу, а через пять дней, с 1 июня, если снимут карантин, садху вновь смогут вести вольный образ жизни. Хотелось бы в это верить… Ведь данной традиции многие тысячи лет, и прерывать ее нельзя что бы ни случилось, какие бы напасти ни обрушились на Индию. Пенджабский баба оказался очень общительным и жизнерадостным человеком, у него прекрасный английский и очень глубокие познания в духовной науке. К тому же, он исповедует новый взгляд на вопросы духовных практик, что меня очень заинтересовало. Потому что и в Индии многое сейчас меняется, этой стране есть чем поделиться со всем миром. Наверное именно поэтому мы находимся здесь…

Вчера вечером поднялся сильный ветер, на Ганге начался настоящий шторм, а пыль и песок взлетали смерчами высоко вверх, о разуя смерчи, гнулись до земли и ломались ветви деревьев. Естественно, Ришикеш остался без электричества на несколько часов. Перебои с электроэнергией — это обычное, ежедневное дело, а здесь, в горах, и подавно. Мы втроём с Ромой и Любой сидели на крыше гостевого дома, наблюдая за яркими красками заката и буйством природы, в сопровождении грохота металлических крыш и карнизов на шквалистом ветру. Над Гималаями ходили грозовые фронты, а резкий перепад давления вызвал шквалистое усиление ветра в долине Ганги. К ночи все утихло, стало звездно и свежо, воздух наполнился стрекотом цикад, запахом цветов и сандалового дерева…

Лёжа в тени большого камня и растущей возле него ивы, на пестрых индийских ковриках, мы вели неспешно беседу о самых главных вопросах — смысле бытия, природе человека, ума и сознания, необходимости духовного поиска. Разлившаяся Ганга мерно рокочет, ударяясь о каменные преграды, рассыпая кристальные воды мириадами брызг. Прибрежные камни облюбовали пестрые бабочки и маленькие игуаны, с поросших густыми лесами горных склонов доносятся крики диких павлинов и обезьян.

Несколько часов в моей голове звучит вИна, древний музыкальный инструмент, появившийся ещё до изобретения индийской ситары. Причем это не сложная мелодия, а как будто кто-то просто касается струн, извлекая характерные звуки ненавязчивого перебора. Возможно, это текущая вода Ганги даёт такой эффект — сидя долгим часы возле священной реки можно услышать музыку, пение мантр и вообще встретиться со множеством всего необычного. Я не выдержал и спросил у БабЫ из Пенджаба о том, слышит ли он тоже этот звук вИны.
— Ничего такого не слышу, но охотно верю что это так. В твоём случае. — Задумчиво глядя в небо ответил он.
— Бабаджи, кто из индуистских божеств обычно играет на этом музыкальном инструменте? — Поинтересовался я.
— На вИне играет…Сарасвати, покровительница творчества и искусств…
— Да, необычные ощущения, я как будто слышу божественные звуки, возникающие из ниоткуда, из абсолюта.
Кришна-баба принес небольшой металлический поднос со стаканами чая, к нему — пачку вкусного шоколадного печенья и ещё поставил передо мной тарелку с виноградом, просвечивающими через тонкий слой святой воды из Ганги. Рядом присел паренёк по имени Санджи, всегда улыбающийся и внимательно слушающий разговоры святых аскетов. Сегодня он занят изготовлением палки-посоха, молодому парню нужно какое-либо действие чтобы трансформировать переизбыток жизненной энергии.
— Природа Сознания непостижима, наш ум настойчиво ищет ответы на множество вопросов, и все глубже погружается в множественные слои иллюзии. — Произнес Пенджаби-баба. — Но истинное знание всегда доступно, оно находится в нас самих, единственная проблема заключается в том, как «закончить» ум, остановить поток мыслей, оказавшись в моменте «здесь и сейчас».
— Бабаджи, в мире сейчас так много разных гуру, духовных учителей, и каждый из них высказывает свое видение этой проблемы. Как не запутаться во всем этом, не потеряться во множестве концепций, советов и рекомендаций духовных учителей? — Спросил его Санджи.
— Каждый из нас уже, изначально является Учителем, гуру. Только мы зачастую об этом даже не подозреваем. Мы настолько отождествлены со своим умом, что считаем себя отдельными от всего остального мироздания, это выглядит как будто мы, люди — это лишь тело и ум. И в этом большая проблема. Мы начинаем поиск кого-то, кто мог бы помочь нам в ее решении и дал нам ответ на главный вопрос «Кто я?» Но ответ этот уже скрыт в нас самих, мы просто забыли об этом, утратили способность доверять себе.
— Для этого и нужен гуру, духовный наставник? — Спрашиваю я.
— Кому-то нужен, но вовсе не обязательно. У меня, например, нет конкретного гуру, для меня все люди на моем жизненном пути являются таковыми, каждый человек — гуру, духовный Учитель. Это — современная, не ведийская традиционная концепция духовного развития. Мы и есть Гуру для себя самих…
— Мой Мастер иногда говорит об этом, о том что внешний Гуру — это как зеркало, в котором ты видишь свое отражение. Что на данный момент в тебя внутри, на каком уровне духовной реализации ты находишься — то состояние ты и видишь в гуру. Иногда Мастер прекрасен, совершенен как божество и наполнен светом, а порой он воспринимается как самый страшный кошмар, и есть лишь единственное желание удрать от него куда глаза глядят. — Поделился я.
— Все так, нам следует прежде всего обратить внимание на себя, раскрыть свой внутренний потенциал и обрести способность созерцать, не производя ни единого действия. Осознать, что на самом деле мы здесь вообще ничего не делаем, и тем более не контролируем ничего. Все, что происходит — просто случается. Через нас, посредством нас, но случается. Не мы причина действий, мы вообще не в состоянии произвести какое-либо действие. Но ум очень изворотлив и коварен, он всегда будет против этого, заявляя о своем праве на действие. Он приведет миллионы аргументов в пользу этой иллюзии «собственного действования».
— И как поступать, как успокоить ум, лишить его всемогущества, Бабаджи? — Спросил Санджи.
— Для этого Шива более 50000 лет назад принес людям знание о духовной науке, о медитации. Более сотни методов медитации было явлено людям через Парвати (Гауримату) божественную супругу Шивы. Ум сдастся, ослабнет только тогда, когда мы научаемся быть в моменте, «здесь и сейчас». — Ответил Пенджаби баба.

Кормильцы наши Яша и Дина решили выбираться из жаркой, душной Индии и отправляются завтра в Беларусь. Это та самая семейная пара, что на протяжении почти двух месяцев организовывала питание всем страждущим русскоязычным «карантинщикам», и время от времени готовила бесплатные обеды на благотворительные взносы из России. Вчера утром я попрощался с Яшей до следующей встречи, возможно, в так любимой нами Индии, пожелав им доброй дороги в страну с на редкость адекватным руководителем.

Конечно, ребята очень помогли многим из нас выстоять во время самого жёсткого «локдауна»/блокировки, за что мы им искренне благодарны. Остаток дней своих не забуду их овсяную кашу, блинчики, вегетарианские борщи, макароны с соевым мясом и другие деликатесы, которыми они нас радовали каждый день. Здесь по-прежнему не работает общепит, но ходят слухи будто бы завтра откроется первое кафе. Посмотрим случится ли это чудо… А пока все выживают кто как может, многие — из последних сил, но никто из нас не жалуется на жизнь и не теряет оптимизма.

Новость об открытии Индией международного авиасообщения скорее всего была фейковой, потому что частично восстановленное сегодня внутреннее движение самолётов оставляет очень много вопросов. Как выразился один мой знакомый, изучивший новые условия перевозки пассажиров, это скорее похоже на этапирование чумных зэков с одной зоны — в другую, с последующим двухнедельным карантином. Интересно, кто на таких условиях и за такие цены (увеличенные минимум в 2 раза) будут летать индусы:-) Пока полеты будут осуществляться между 11 штатами страны, и рейсов очень мало. Скорее всего, улететь за рубеж можно будет ещё очень нескоро.

В-целом, у меня все хорошо, особенно учитывая то, что я третий месяц как на карантине, и этот образ жизни стал привычным. Единственная трудность, с которой в эти дни сталкиваются многие — это сильная жара, стояшая в северной Индии. Каждый день воздух прогревается до +46 градусов Цельсия, и это в тени. Майское солнце печет нещадно, для апреля и мая это — климатическая норма, ведь перед летним периодом муссонных дождей всегда бывает сухо и душно. От жары спасаюсь на природе, уходя почти на весь день к студеной Ганге.

Сегодня, поскольку завтрак больше ждать не надо, я сразу в 7 утра, как только закончился комендантский час, ушел за город, на любимые камни. По пути сумел взять пакет молока и пару маленьких пачек вкусного печенья в единственном магазине, открывшемся в столь ранний час. Всё-таки, мне очень не хватало именно утренних часов на Ганге, когда ещё не так жарко, можно гулять и загорать, а не скрываться большую часть времени в тени. Река сегодня разлилась, уровень воды весь день держится высокий, видимо, из-за активного таяния гималайских ледников. Погода стомюит ясная, без дождей и снегов (наверху), поэтому талая вода пошла вниз, на равнину.

Я застал Кришна-бабу за поливкой саженцев; Русский баба устроил на берегу, среди кустов небольшой огород, где посадил всевозможные растения, в том числе несколько саженцев дерева манго. Аскеты заботливо ухаживают за плантацией в надежде, что ее не смоет летним половодьем. Пока я окунался в святые воды Ганги и обсыхал на прохладном утреннем ветру, садху приготовил масала-чай на молоке, мы вместе посидели в тени камня за чаем с очень вкусным печеньем. Так начался мой очередной прекрасный, медитативный день на святом месте, у красавицы Ганги.

Вскоре подошёл и сам «агроном» Русский баба, чуть позже — парень по имени Санджи, сегодня на голове у него была местная шапочка, напоминающая по форме тюбетейку, называется, она «куллу топи». И после полудня нам составил компанию очень колоритный садху, которого называют Пенджаби бабА потому что родом он из штата Пенджаб. Внешне этот святой человек очень напомнил мне великого просветлённого Бхагавана Раджниша (Ошо), те же черты лица, мудрый взгляд, немногословность и «духовная харизма» если можно так выразиться.
Как говорится, хорошие люди понемногу слетаются на огонек:-)

Лежащая рядом бездомная собака сладко зевнула и перевернулась на другой бок. Солнце нещадно палит над Индией; наше спасительное местечко в тени большой каменной глыбы и густой ивы выглядит настоящим островком рая. Ганга стремительно несёт свои воды мимо, после полудня она стала полноводнее из-за таяния гималайских льдов. Горные реки все время меняются, несколько раз на дню, воды в них то больше, то меньше.

Я снова искупался в ставшей полноводной старице, в потоке воды непросто было устоять на ногах и сохранить равновесие. Вскоре пришел Кришна-баба и принес черного сладкого чая. К нам подсел парнишка лет двадцати, его я вчера видел на берегу, мы поприветствовали друг друга издалека, но не были знакомы. Парень спросил разрешения присесть рядом, и уже вчетвером мы продолжили общение. Санджи (так зовут парня) после конфликта с родителями сбежал из дома, его родной поселок находится достаточно далеко, в этом же штате страны. Живёт он на Тривани гхате, в ашраме. По крайней мере, говорит именно так, насколько эта информация правдива — увидим.

Санджи — забавный, общительный, достаточно эрудированный, и очень неплохо владеет английским. Произношение, конечно, оставляет желать лучшего, но среди многих молодых индийцев он явно отличается неплохим уровнем образования и, судя по всему, из порядочной семьи. Я не стал утомлять парня расспросами, оно и не надо в таком дивном месте, где зачастую просто хочется наслаждаться уединением и тишиной. Мы долго разговаривали с «Русским бабой» и Санджи на разные темы, наш новый знакомый, кстати, неплохо рисует и делает татуировки. У него с собой тетрадь для рисования и шариковая ручка, тут же за несколько минут он изобразил на листке бумаги витиеватый вензель с духовным именем моего соотечественника «Krishna Baba».

Пока мы разговаривали, Санджи разукрасил один из камней сложным орнаментом при помощи все той же авторучки. У парня выбит один из передних зубов, я аккуратно спросил что случилось.
— Подрался с парнями из соседней деревни, мне припало по лицу краем металлического таза, которым в меня запустили противники во время драки. Вот надеюсь пойти к дантисту и вставить имплант вместо зуба, только это дорого стоит. — Ответил он. И тут же предложил мне наручные часы.
— Нет, друг, часы мне точно ни к чему, ты же видишь, я кроме малы (четок на шее) и калевы (алая нить на запястье) ничего не ношу, нет у меня такой привычки, тем более к часам. Ты их продать хочешь чтобы зуб вставить? — Поинтересовался я.
— Ну да, вдруг у тебя есть знакомый, кого эти часы заинтересуют.
— Я спрошу у людей, с которыми живём в общаге, только вот сейчас у всех трудные времена настали, люди деньгами не богаты из-за карантина.

Мы с Русским бабой время от времени переходили на русский, затем — снова на английский когда общались с парнем . Он терпеливо ждал и даже слушал о чем мы говорим хотя и не понимает язык. Я вспомнил — несколько дней назад Кришна-баба говорил мне об индийском подростке из местной деревни, который живёт на берегу Ганги и несколько раз ночевал здесь, под каменной глыбой. Судя по всему, речь была именно о нем. Вскоре к нам подошёл ещё один садху, живущий ныне в соседней пещере, он что-то строго сказал Санджи, видимо, за что-то отчитал на хинди, тот, сложа руки на груди поклонился перед ним и проявил раскаяние.

Такой вот интересный разворот получило мое затянувшееся одиночество в тени каменной глыбы. Существование стало присылать все новых людей, наверное, чтобы мы знакомились, общались, держались вместе, помогали друг другу. Я чувствую как изменилась энергетика, во мне самом тоже что-то стремительно меняется, ощущение блаженства практически не покидает ни на мгновение, и даже какие-то бытовые неурядицы я воспринимаю абсолютно спокойно, с принятием и благодарностью. Жизнь моя стала намного более осознанной, искренней, счастливой и радостной. А те люди, что приходят, стали восприниматься как божества, духовные учителя, каждый из которых — это целая Вселенная!

Если раньше у меня было стремление уйти от людей, спрятаться, остаться в одиночестве, то сейчас, когда одиночества уже в избытке, вновь радуюсь каждому, кто появляется рядом… И люди за время «великой блокировки» стали совершенно иными, более спокойными, благостными, уравновешенными, вдумчивыми, мудрыми, я бы даже сказал светящимися… Возможно, не только здесь, на берегах святой реки Ганги?