Прихожу я вчера на берег, к «пещере», Кришна-баба и Санджи сидят в гроте и не высовываются, пёс Махеша истерично лает на кого-то внизу, у реки (что для него не характерно, он боится,воды). Вижу на «диван-камне» сидит какой-то парень местный и задумчиво смотрит на Гангу. Спрашиваю наших кто это такой, может быть, знакомый Санджи.
— Не знаем кто это, какой-то обдолбаный или пьяный чел пришел сам по себе, сидит там уже давно. — Ответил мне Кришна-баба.
— Странно, за две недели ни одного постороннего человека здесь не было, и тут вдруг появился. — Удивляюсь я.
— Тропа с дороги есть, видно что уже протоптана, вот и решил зайти, наверное. — Предположил Кришна-баба.
Я пошел к Ганге совершать вечернее омовение, поздоровался с незнакомцем, все так же сидящим на глыбе с построенными мною накануне каменными башенками. Отойдя на свое излюбленное место, искупался в реке и сел медитировать. Над Гангой плыл лёгкий туман, а вершины гор утопали в сплошной пелене белых облаков. Тут я ушел в медитацию очень глубоко, настолько, что не замечал вообще никаких внешних объектов. Только один раз меня слегка потревожила черная собака [предполагаем, она и есть мать нашего щенка Махеши], толкнув в бок носом. Она пришла со мной из города, и сейчас, похоже, спустилась на берег.
Медитация у меня получилась долгой и глубокой, видать, благодать священной Ганги снизошла в этот туманный влажный августовский вечер. Когда я медленно возвращался в сознание, всё ещё находясь очень высоко, в ментальной сфере, краем глаза заметил кого-то сидящего рядом, сзади от меня. Это тот самый странный парень, что до того был на камне с пирамидками.
— Сэр, как вас зовут? — Спросил он.
— Я — не сэр, друг, звать меня Джаянт [мое духовное индийское имя]. — Ответил ему я.
— Сэр Джаянт, дай мне денег, 500 рупий. — Это была следующая его фраза, после чего я не удержался и начал смеяться, причем все сильнее и сильнее по мере продолжения этого странного разговора.
— Ты сюда пришел денег просить у белого человека, так ведь? Как хоть звать то тебя?
— Лаки. — Ответил он.
— У индийцев не бывает таких имён, говори честно. — Продолжая смеяться, сказал я.
— Кришна. Дай мне 500 рупий до завтра.
— Кришна — уже лучше, это совсем по-индийски, тут половина жителей страны Кришны. — Продолжил прикладываться я. — Деньги почему просишь, не мало ли, всего 500 рупий. Проси больше, Существование все даст.
— Почему ты смеёшься? — Задался он вопросом.
— Потому что, во-первых, в Индии каждый второй просит денег при первом знакомстве, во-вторых, глупо просить деньги у почти голого йога, сидящего на берегу Ганги даже если он белый. — Ответил я.
На самом деле, после глубокой медитации мое сознание долгое время остаётся очень высоко, сохраняется связь с Высшим. А тут, как всегда, одно и то же, как обычно — малолетний обдолбаный наркотой индус — бездельник, просящий деньги на следующую дозу шмали [чараса], опрысканой китайским синтетическим наркотиком… Как все банально и глупо, всегда — одно и то же. Не спрашивают о том, какой духовной практикой я занимаюсь, или кто мой дикша-гуру, или что-нибудь про йогу, медитацию, про Россию в конце концов. Всех интересуют только нахалявные деньги, и больше — ничего. Мы для них -тупые белые обезьяны, между с вываливающимися из карманов пачками вожделенных баксов, из которых нужно тянуть и клянчить, жалуясь на свою несчастную жизнь.
— Ты откуда сам, Лаки-Кришна, и почему деньги просишь? — Наконец, посмеявшись до слез, спросил его я.
— На том берегу в ашраме живу, работаю там, вот в том белом. — Показал он на небольшое одноэтажное сооружение, видимое сквозь туманную дымку. — С деньгами проблема, у нас тут локдаун пять месяцев.
— Понятно. Представляешь, и у меня та же проблема, и на нашем берегу, как и во всей Индии, 5 месяцев локдаун, как ты думаешь, иностранцам сейчас легко здесь?
— Не знаю.
— А что мало просишь, проси больше, пятьдесят тысяч, пятьсот тысяч, пять миллионов проси, пять миллиардов! Всевышний Бхагаван может дать абсолютно все, для Него нет невозможного. Денег я тебе дать не могу, но если правильно просишь и на благое дело — Сущее не оставит твою просьбу без внимания. — Выдал ему я.
Парень явно не совсем понимал о чем с ним говорит странный иностранец из далёкой России, но после моего ответа деньги просить перестал. Он попрощался и пошел к пещере, а я некоторое время сидел в медитации, но мне по-прежнему было смешно.