Давно задавался вопросом: «И где все те самые духовные искатели, настоящие садху, которые приходят в Ришикеш из Гималайских гор? Почему я, проведя месяц на Ганге, почти не встречал садху, как будто они ныне презрительно обходят эти места?»
И вот, сегодня Господь даровал мне сразу несколько встреч практически со всеми садху, обретающимися в окрестных пещерах и гротах. Стоило мне ранним утром прийти на место своих уединенных медитаций, а там уже принимает утреннее омовение садху, второй отшельник тем временем собирается разжечь костер чтобы приготовить чай. Его я сразу узнал по алого цвета одеждам.
Спустя некоторое время подтянулись еще двое садху, и таким образом я получил ответ от Сущего! Ответ на вопрос о том, где же духовные искатели, почему мне на берегах Ганги все время встречаются либо профессиональные попрошайки, либо охотники до европейских женских тел.
Садху немногословны, если и общаются, только по существу, между собой говорят на хинди и местном языке горцев уттаракханди. Среди них оказался даже европеец, парень лет 25-27 (трудно определить возраст), длинноволосый, с большой бородой, весь в малах (бусы-четки из рудракши) и красочных татуировках.
Эти садху — шиваиты, где бы они ни находились, первым делом создают импровизированный шивалингам (символ Шивы и Шакти), воскуривают из большой трубки — чилима смесь табака и марихуаны. Так в Индии принято почитать Шиву, покровителя гор, мудрецов-аскетов и йогов. Здесь действуют свои негласные законы и правила. От трубки я с почтением отказался, что не вызвало неодобрения, скорее наоборот, даже некотрое почтение.
В течение следующих нескольких часов мы много молчали, просто пребывая в медитации, или вели беседы на духовные темы с теми садху, кто знает английский. Вскоре пришел баба -уважаемый старец, мудрец-отшельник. Низенький, очень худой, почти невесомый, он ходит босиком, с палочкой, на голове у него — культи спутанных волос. Несмотря на преклонный возраст и кажущуюся хрупкость, баба быстро спустился к нам по горной тропе, присев, ославил на все стороны света господа Шиву, после чего долго забивал свой чилим и, воскурив его, вночь воздал хвалу богу, произнося неутомимо: «Он Намах Шивайе, Хар Хар Махадэв».
После навалистого (судя по всему) приветствия Шиве все садху погрузились в медитативный транс, один отшельник по имени Кришна пошел лежать в тени, отбрасываемой древними каменными глыбами, другой, в красных одеяниях, ушел в медитацию, сидя на песке возле Ганги. Наш молодой друг из Европы совершил ритуальное омовение в водах матери-Ганги. Баба, сидя на корточках возле догорающего костра, ковырялся палочкой в углях и беспрерывно повторял только имя господа Шивы. Мудрец явно пребывал в сознании Шивы.
Как-то, в перерывах между чилимами, он извлек из своей сумки обрывок газеты, некоторое время разглядывал ее, прищурившись, как некий чуждый элемент, кусок иной, такой далекой и бессмысленной псевдо-реальности, а затем громко зевнул и прикрикнул на газету: «Шив-Шив. Махадэв». Меня эта сцена очень развеселила. Баба явно был сознанием в иной, высшей реальности, струящаяся от него доброта, сердечность и какая-то совсем детская непосредственность очень располагают. Во всем, что он видел своими уставшими старческими глазами, тем не менее живыми и веселыми, чувствуется присутствие Бога.
Вскоре к нам присоединился аскет по имени Кришна, он рассказал, что видел только что поблизости большую змею, и мы пошли смотреть на это чудо, долго блуждая среди каменных россыпей, пока наконец не обнаружили пару действительно крупных, метра полтора в длину змей, мирно отдыхающих на прибрежных камнях. Садху умеют общаться с природой и ее созданиями, здесь скорее любопытство и желание узнать, сколько все-таки змей живет поблизости от места нашей медииации на Шиву. Оказалось, всего пара этих милых созданий.
Я долго беседовал с садху в алых одеждах (как правило, имена свои отшельники не говорят) о природе вещей, о контроле над собственными действиями, об осознанности и невежестве… Глядя мне прямо в глаза, он говорил об Истине и тернистых путях, ведущих к ней.
Становилось жарко, к полудню воздух раскаляется до +40*С, и это — лучшее аремя совершить омовение в студеных водах Ганги, а затем подремать в тени больших камней. Так мы и сделали. Баба долго и с упоением чистил свой чилим, садху из Европы перебирал четки, пребывая в медитации, а я, растянувшись возле них в тени, улетел сознанием в бесконечное, прекрасное и непостижимое Ничто, в Вечность.
Из безбрежных космических глубин доносилось раскатистое звучание «А-У-М», изначалый рокот рождаюшейся Вселенной, глас Божий… «АУМ» лился, растекался в пространстве искрящимися струями-волосками в высокой прическе-каппарде прекрасного господа. Серпик луны над его головой, кобра, смиренно дремля, покоится на Его шее, глаза Его прикрыты в сладком йогическом сне йога-нидре… Ом Намах Шивайе. Имя Его Ши-Ва — «Всеобщее Благо».