Гималайская осень радует теплом и обилием солнечного света. Вот уже несколько дней нет дождей, днём достаточно тепло, но не жарко, всего +33*С, по ночам стало намного прохладнее, до +18, особенно ранним утром. Ещё по утрам начал дуть свежий ветер со стороны Гималайских гор, после того как пригреет солнце, он прекращается. Вода в Ганге всего за три дня сильно спала, обнажив прекрасные песчаные пляжи, нагромождения каменных глыб и скалы. Священная река вновь приобрела бирюзовый цвет как до наступления сезона муссонов. Нет дождей в верховьях — нет и взвеси а воде. Эти изменения произошли на моих глазах очень быстро, каждый день приносит что-то новое, имеет свои отличительные черты.
Большой паук, размером в ладонь, что живёт в гроте-пещере, сплел между кусов поблизости ловчую сеть и перебрался жить на нее. Круглые сутки он сидит в центре паутины и следит за тем, чтобы вовремя съесть попадающихся в нее мелких букашек. Недавно я застал его за поеданием цикады, крупного насекомого размером в мизинец. В итоге от незадачливой букашки остались лишь крылышки. Поблизости сплел паутину паук того же вида, но размером раза в два меньше. Так что, теперь у них сезон охоты, из своих скальных щелей-укрытий они перебрались на волю и наслаждается обильной пищей. Ещё в трещине скалы живёт маленькая ящерица, почти не отличимая по цвету и окрасу от камней. Она очень пуглива, и все никак не даёт сделать свой фото-портрет.
Недавно я обжёгся о листья растущего на тропе деревца, боль была резкой и сильной, и я решил посмотреть что это могло быть. Оказалось, на внутренней стороне некоторых листьев плотными рядами сидели гусеницы лимонного цвета, их тельца покрыты острыми твёрдыми шипами, которые скорее всего и ранят кожу, кроме того наверняка эти злыдни выделяют какую-то кислоту для своей защиты. После этого случая я понял, кто ужалил меня вчера на той же тропе. Подумал было на красных муравьев или осу, а это оказались гусеницы. Листья с ядовитыми созданиями пришлось удалить с деревца и отправить вниз по течению реки.
В один из ашрамов, что напротив, на правом берегу Ганги, приехала пара браминов, они теперь утром и вечером проводят полноценную пуджу на маленьком гхате, поют на санскрите хорошо поставленными голосами, речитативом. Прямо заслушаешься! Здесь же в течение дня они проводят пуджи для посетителей ашрама. Теперь индийского колорита заметно прибавилось, это и брамины-пуджари, и сплавляющиеся на рафтах, галдящие туристы. Кстати, они не просто шумят, а выражают свой восторг очень по-индийски — громко, хором читают в качестве речевок мантры! Например: «Хар, Хар Махадэв!» или «Шри Ганга Мата Ки Джей!» (Господь, Господь, Высший из Богов [Махадэв — одно из имён Шивы], Славься, святая мать Ганга!» Правда необычно?
Я прихожу к «пещере» рано утром чтобы встретить восходящее солнце, поднимающееся из-за горных вершин. Это очень торжественный и волнующий момент когда мир наполняется солнечным светом и теплом. Занимаю свое место на плоской каменной глыбе у входа в грот, сажусь в медитацию, и встречаю первые солнечные лучи! Когда утренний прохладный ветер стихает, а дневное светило начинает пригревать, совершаю традиционное ведическое омовение с троекратным погружением с головой в кристальные воды святой Ганги. На восходе солнца это особо чудодейственно, мгновенно ощущаешь огромный прилив сил и входишь в состояние благодати. Я приношу Ганге цветы, в гроте стоит небольшой шивалингам, принесённый с первого нашего места на Goa beach, и ещё изображение богини Дурги, найденное в начале года там же, среди камней.
Вчера встретил на дороге американца Майкла, не виделись с ним уже дней десять с тех пор, как парни отправились в Кедарнатх. Идёт по дороге босиком, совсем отощал, даже более худой чем был раньше.
— Что у тебя с ногами? — Спрашиваю его.
Майкл, задрав штанины, показывает многочисленные кровавые раны на обоих ногах.
— Тебя что, камнями завалило или тигр подрал? — Искренне удивился я.
— О нет, это от обуви, просто натерло. — Ответил Майкл.
— М…да, я многое видел в походах, но чтобы до такой степени изодрать ноги об обувь, это почти невозможно сделать…
Но ничего, идёт — улыбается, все у него хорошо.